Работы художницы, создательницы знаменитого «Дневника», прожившей всего 25 лет, но покорившей Европу, показывают в Москве.
Выставка «Искусство возвышает душу…» (кураторы — Татьяна Швец и Дарья Жмылева), проходящая в Доме русского зарубежья, приурочена к 165-летию со дня рождения Марии Башкирцевой. Певица, художница, писательница, автор покорившего весь мир «Дневника» — в отведенные ей короткие 25 лет вместились сразу несколько биографий. Увы, они в итоге остались намечены пунктиром: жизнь девушки унесла равнодушная к талантам и званиям чахотка. Вероятно, если бы не дневник, который Мария Башкирцева вела с 12 лет вплоть до самой смерти, канули бы в небытие и картины, и тем более — воспоминания об этой дерзкой, талантливой, заносчивой и обаятельной молодой женщине. Однако исписанные ее рукой тетради, изданные, правда, со значительными купюрами, ошеломили современников и принесли Башкирцевой славу, о которой она так мечтала, — только уже посмертную.
Выставка в Доме русского зарубежья составлена в основном из экспонатов, принадлежащих одному из кураторов — коллекционеру Татьяне Швец. Живопись, графика, фотографии, мемориальные вещи служат дополнительными штрихами к портрету Башкирцевой, созданному ею самой в дневнике. И хотя опубликованы далеко не все записи (это было решение семьи), все равно: доступные публике заметки рисуют образ свободолюбивой, гордой, нарциссичной и в то же время — глубоко рефлексирующей девушки. Башкирцева с юных лет мечтала о славе: она видела себя балериной Петипа, знаменитой оперной певицей (обладая голосом почти в три октавы), наконец, художницей. Известность была для нее синонимом власти над сердцами людей. Но при этом она чувствовала неземную природу гениальности, когда творец становится лишь медиумом, проводником высших сил: «Какое удовольствие хорошо петь! Сознаешь себя всемогущей, сознаешь себя царицей! Чувствуешь себя счастливой благодаря своему собственному достоинству. Это не та гордость, которую дает золото или титул. Становишься более чем женщиной, чувствуешь себя бессмертной. Отрываешься от земли и несешься на небо! И все эти люди, которые следят за движением ваших губ, которые слушают ваше пение, как божественный голос, которые наэлектризованы, взволнованы, восхищены!.. Вы владеете всеми ими!»
Неудивительно, что многие великие узнавали в ней себя. Башкирцевой «болела» Марина Цветаева, посвятившая рано ушедшей соотечественнице свой первый поэтический сборник. В записях Марии Башкирцевой сквозит нежелание жить обычной мещанской жизнью — быть чьей-то женой, раствориться в быте. Она родилась в богатой аристократической семье, с 12 лет жила за границей, в просвещенной Европе, и все же ей пришлось бороться за свои «неженские» мечты. Немало строк она посвятила положению женщины, несвободной выбирать свое призвание и свою судьбу. И сравнивала свою ситуацию с положением мужчины: «Будь я мужчиной, я покоряла бы Европу. В моей роли молодой девушки я расходовалась только на безумные словоизлияния и эксцентрические выходки…»
Эти слова не были жалобами избалованной аристократки: Башкирцевой действительно пришлось побороться за право заниматься живописью. Французская Академия художеств в то время не принимала женщин, поэтому Мария поступила в частную Академию Родольфа Жюлиана. Символично и то, что одну из первых масштабных работ — картину «Молодая женщина, читающая «К вопросу о разводе» А. Дюма», — она посвятила проблеме эмансипации. Весь Париж обсуждал заочный спор между аббатом Видьё и Александром Дюма-сыном — имеет ли женщина право на развод, если брак оказался несчастливым. Острую тему художница выбрала не только из желания привлечь внимание зрителей: ей явно хотелось обозначить свою позицию. С этой картиной Башкирцева дебютировала на Салоне 1880 года: резонанс оказался огромным. Впоследствии работа исчезла из поля зрения публики и в течение ста лет считалась утраченной, пока Татьяне Швец не удалось приобрести ее. Так что у посетителей Дома русского зарубежья есть счастливая возможность увидеть произведение, давшее молодой художнице путевку в жизнь.
Здесь же представлены и графические наброски: Мария постоянно оттачивала свое мастерство, рисовала натуру. Есть также две живописные работы: «Портрет Клотильды Гределю» и «Женский портрет». Остальные картины — копии, призванные дать представление о живописи Башкирцевой. Увы, судьба русской части ее наследия оказалась трагической: после смерти девушки мать передала большую коллекцию ее произведений Русскому музею. Однако в советские годы 127 работ были отправлены на Украину (Башкирцева появилась на свет под Полтавой): почти все они бесследно исчезли, в том числе во время Великой Отечественной войны. В Русском музее сегодня хранится лишь восемь произведений. А зарубежная часть ее наследия давно «прописалась» в европейских музеях.
Милые безделушки, личные вещи художницы — вроде изящного браслета с подвесками в виде мольберта и пустой клетки, театральные сумочки, туфельки — все это показывает еще одну, кокетливую сторону натуры Башкирцевой. «Я смотрюсь в зеркало и вижу, что я хорошенькая. Я — хорошенькая, чего мне еще нужно! Разве я не могу сделать все, обладая этим? Боже мой, дав мне эту безделицу красоты (я говорю безделицу — из скромности). Ты дал мне уже слишком много! Я сознаю себя красивой и мне кажется, что все удастся мне. Все улыбается мне, и я чувствую себя счастливой, счастливой, счастливой!» — писала художница. Она очень спешила жить («Мне тринадцать лет; если я буду терять время, что же из меня выйдет!»), ее томило ожидание, и какими пророческими кажутся сегодня ее слова: «Я люблю Париж, и сердце мое бьется. Я хочу жить скорее, скорее, скорее… («Я никогда не видал такой лихорадочной жизни», сказал Д…, глядя на меня). Это правда, я боюсь только, что это желание жить на всех парах есть признак недолговечности. Кто знает? Ну, вот, мне становится грустно… Нет не хочу грустить…»
Записи, сделанные в последние годы жизни, уже лишены детского самолюбования, так раздражавшего некоторых читателей дневника. Перед нами — серьезная, глубоко думающая девушка, больно переживающая неудачи, сомневающаяся в своем таланте и уже ощущающая дыхание смерти. «К чему все? Провести шесть лет, работая ежедневно по десяти часов, чтобы достигнуть чего? Начала таланта и смертельной болезни… Никогда, никогда, никогда я не была в таком полном отчаянии, как сегодня. Пока летишь вниз, это еще не смерть, но дотронуться ногами до черного и вязкого дна… сказать себе: это не из-за обстоятельств, не из-за семьи, не из-за общества, но из-за недостатка таланта. Ах! Это слишком ужасно, потому что никто не может помочь — ни люди, ни Бог. Я не вижу более возможности работать; все, кажется, кончено».
Башкирцева умерла, не реализовавшись до конца как художница: ее лучшие картины, скорее всего, так и не были написаны. Однако этого короткого пути оказалось достаточно, чтобы войти в историю и стать своей во Франции и в России, — жаль только, что плодами своего успеха она так и не успела насладиться.
Выставка работает до 29 сентября
